Лиссабон вприпрыжку

С чего начать, я даже не знаю. Можно, конечно, ограничиться одним предложением – была в Лиссабоне. Недолго, но углубленно. Вдумчиво. С катанием по городу в двухэтажном желтом автобусе (могли бы и в красном, или на трамвайчике, или даже на рикше, но остановились на желтом). Проехали по двум разным маршрутам, в течение двух дней, объяли необъятное. Сходили в Океанариум (да, опять! Я и в Кейптауне только к рыбам и попала).

Прокатились на гондоле над территорией ЭКСПО98. Посетили рыбацкую деревню Кашкаш (Кашкайш, как нежно говорят португальцы) и покидали мелочь в Атлантику Ели рыбу, мороженое и круглые лиссабонские пирожные с ванильным пудингом внутри. Шлялись по улицам, фотографировали всякое – много, разное, дурацкое в том числе. Встречались со знакомыми лиссабонцами, а также одной нечаянно нагрянувшей в Лиссабон жительницей Кельна, совершенно чудесной и талантливой imb_irj Где еще людям встречаться? Не в Кельне же! Пили вино и мадейру, закусывали сыром и оливками. Чудно провели вечер, мой последний, ее – первый. Предвкушаю, как она расскажет про Лиссабон! Про все, чего я не видела и не успела.

В музеи я, к примеру, не попала, ни в один. Осталась без культуры совершенно, а так хотелось посмотреть Босха и разные другие шедевры. Но сын был непреклонен – гулять по улицам, в крайнем случае – слушать аудиогида со второго этажа желтого автобуса. Рыбок посмотрели, и то ладно.

Что еще сказать о Лиссабоне? О нем ничего невозможно сказать. О нем можно петь – негромко, под гитару, с хриплым страстным подшептыванием. Еще о нем можно танцевать, тряся красными юбками. Но рассказывать? Нет-нет. Я не могу. О, если бы я говорила по-португальски! Кайшош пайшажжирошшшш, томно шепелявил пилот на посадке в Лиссабоне. И все остальные слова тоже – шипяще-свистящие, протяжные, нежные, приглушенные, и только однажды мне явственно сказали фак офф, когда в очередной раз отказалась от стопятидесятого предложения прикупить себе и сыну очки от солнца за двадцать евро, ну ладно, уступлю за пять.

Еще о Лиссабоне можно плавно размахивать руками – туда посмотри, там солнечно-желтый трамвай «Желание» весело тарахтит с горки вниз, туда, где блестит река и орут безмозглые чайки. Или сюда посмотри – тут у нас оранжевые крыши, оранжевое небо, оранжевый верблюд, тьфу, торговец марихуаной, который интимным шепотом интересуется прямо на террасе с видом на город, не хотим ли мы немного курнуть. Нет, спасибо, мы уже. Надышались густым облаком корицы и выпечки, которое плывет по улицам в направлении везде. И кофе, кофе, чудесная (чудесный? чудесное?) бика, по немыслимой по-немецким меркам цене 60 центов за чашечку.

Отрада для глаз – темноволосые и синеглазые потомки финикийцев, португальские мужчины в шелковых шарфах и облаке парфюма - женщины, впрочем, тоже. И каблуки, и элегантные наряды. Вот это вот все. И дома! Жилища! Они тоже не отстают, носят синюю узорную плитку. И мостовые – о, эти мостовые! Якоря и русалки, названия и орнаменты, цифры и буквы. А на каждой площади – колонна, а на ней памятник, а на памятнике – голуби, кто же еще. Маркиз, дедушка маркиза, мореплаватель и плотник, король и завоеватель, и все это разные люди, заметьте.

Нечаянно набрела на самый старый в мире (если верить справке от Гиннесса) книжный магазин. Внутри обнаружилось новенькое издание майнкампфа, а полкой ниже – «Дневник Анны Франк». Это они тоже нечаянно?

Ночами в Лиссабоне шел дождь, а под утро кто-то вдалеке щедро кукарекал. Гостиница наша была в центре, в старом городе, в квартале святой Катарины, вблизи улицы двух негров и переулка иудеев. Десять минут неторопливой ходьбы – и ты в гуще сразу всего, туристов, соборов, площадей, скопища ресторанов, кафе и забегаловок, трамвайчиков и ветра над крышами. А не хочешь в гущу – иди вдоль реки, куда глаза глядят. Куда-нибудь да придешь – в Белем ли, к парку ли, к мостам, верфям, дискотекам, метро, вокзалу, музеям и крутым лестницам, вездесущим торговцам впечатлениями, да мало ли куда. У меня еще много недоосмотренного в Лиссабоне, а также - недослушанного, недорисованного и - главное!- недоеденного. Мне туда точно еще раз надо. Когда-нибудь. Монетку в Атлантику я кинула, не забыла. Значит, есть надежда.